|
для себя он решил, для себя он решил, что ему следует пойти к Софье Павловне и прямо, просто сказать ей, чего он хочет от нее, -- вот и все! Прислуга Медынской привыкла к его посещениям, и на вопрос его "дома ли барыня?" -- горничная сказала: -- Пожалуйте в гостиную... Он оробел немножко... но, увидав в зеркале свою статную фигуру, обтянутую сюртуком, смуглое свое лицо в рамке пушистой черной бородки, серьезное, с большими темными глазами, -- приподнял плечи и уверенно пошел вперед через зал... А навстречу ему тихо плыли звуки струн -- странные такие звуки: они точно смеялись тихим, невеселым смехом, жаловались на что-то и нежно трогали сердце, точно просили внимания и не надеялись, что получат его... Фома не любил слушать музыку -- она всегда вызывала в нем грусть. Даже когда "машина" в трактире начинала играть что-нибудь заунывное, он ощущал в груди тоскливое томление и просил остановить "машину" или уходил от нее подальше, чувствуя, что не может спокойно |
