|
его, опустив голову, его, опустив голову, исподлобья посматривая на расшитых золотом, облаченных в дорогие материи людей, завидовал бойкости старика, робел и, чувствуя, что робеет, -- робел еще больше. Но вот крестный схватил его за руку и потянул к себе. -- Вот, ваше превосходительство, крестник мой, Фома, покойника Игната сын единственный. -- А-а! -- пробасил губернатор. -- Очень приятно... Сочувствую вашему горю, молодой человек! -- пожимая руку Фомы, сказал он и помолчал; потом уверенно добавил: -- Потерять отца... это очень тяжелое несчастие! И, подождав секунды две ответа от Фомы, отвернулся от него, одобрительно говоря Маякину: -- Я в восторге от вашей речи вчера в думе! Прекрасно, умно, Яков Тарасович... они не понимают истинных нужд населения... -- И потом, ваше превосходительство, капиталишко маленький -- значит, город свою деньгу должен добавлять... -- Совершенно верно! Совершенно верно! -- Трезвость, я говорю, это хорошо! Это дай бог всякому. Я сам не пью... но зачем эти |
