|
Это напрасно! -- Это напрасно! -- сказал Щуров, строго нахмурив брови. -- Срок прошел -- надо платить... -- Получите завтра половину... -- Зачем половину? Все давай! -- Уж очень нам теперь нужны деньги-то... -- А их нет? Однако и мне нужны... -- Подождите! -- Э, брат, ждать не буду! Ты не отец... ваш брат, молокосос, народ ненадежный... в месяц можешь ты все дело спутать... а я от того убыток понесу... Ты мне завтра все подай, а то векселя протестую... У меня это живо! Фома смотрел на Щурова и удивлялся. Это был совсем не тот старик, что недавно еще говорил словами прозорливца речи о дьяволе... И лицо и глаза у него тогда другие были, -- а теперь он смотрел жестоко, безжалостно, и на щеках, около ноздрей, жадно вздрагивали какие-то жилки. Фома видел, что, если не заплатить ему в срок, -- он действительно тотчас же опорочит фирму протестом векселей... -- Что, видно, плохи дела-то? -- усмехнулся Щуров. -- Ну, говори начисто -- где отцовы деньги рассыпал? Фоме захотелось испытать |
