|
гони! Гони ее... гони! Гони ее... Говорил и понимал -- ненужное говорит он. Слезы вскипали в нем, в груди родилось что-то тяжелое, точно камень, холодное, как льдина. -- Прости -- меня -- прощай! Береги, смотри... Не пей... -- беззвучно шептала Наталья. Священник пришел и, закрыв чем-то лицо ее, стал, вздыхая, читать над нею умоляющие слова: -- "Владыко господи вседержителю, исцеляяй всякий недуг... и сию, днесь родившую, рабу твою Наталью исцели... и восстави ю от одра, на нем же лежит... зане, по пророка Давида словеси: в беззакониях зачахомся и сквернави вси есмы пред тобою..." Голос старика прерывался, худое лицо было строго, от одежд его пахло ладаном. -- "...из нея рожденного младенца соблюди от всякого ада... от всякия лютости... от всякия бури... от духов лукавых, дневных же и нощных..." Игнат безмолвно плакал. Слезы его, большие и теплые, падали на обнаженную руку жены. Но рука ее, должно быть, не чувствовала, как ударяются о нее слезы: она оставалась неподвижной, |
