|
и старей, в глазах и старей, в глазах нет выражения ласки и кротости, смотрят они скучно. И поза ее была усталой, как будто женщина хотела подняться и -- не могла. Юноша кашлянул... -- Кто это? -- тревожно вздрогнув, спросила женщина. И струны вздрогнули, издав тревожный звук. -- Это я, -- сказал Фома, откидывая рукой нити бисера. -- А! Но как вы тихо... Рада видеть вас... Садитесь!.. Почему так давно не были? Протягивая ему руку, она другой указывала на маленькое кресло около себя, и глаза ее улыбались радостно. -- Ездил в затон пароходы смотреть, -- говорил Фома с преувеличенной развязностью, подвигая кресло ближе кушетке. -- Что, в полях еще много снега? -- Сколько вам угодно... Но здорово тает. По дорогам -- вода везде... Он смотрел на нее и улыбался. Должно быть, Медынская заметила развязность его поведения и новое в его улыбке -- она оправила платье и отодвинулась от него. Их глаза встретились -- и Медынская опустила голову. -- Тает! -- задумчиво сказала она, разглядывая |
