|
и когда память и когда память дотронется до него... тогда на человека повеет... живительной свежестью утра дней... Струны под ее пальцами дрожали, плакали, Фоме казалось, что звуки их и тихий голос женщины ласково и нежно щекочут его сердце... Но, твердый в своем решении, он вслушивался в ее слова и, не понимая их содержания, думал: "Говори! Теперь уж не поверю никаким твоим речам..." Это раздражало его. Ему было жалко, что он не может слушать ее речь так внимательно и доверчиво, как раньше, бывало, слушал... -- Вы думаете о том, как нужно жить? -- спросила женщина. -- Иной раз подумаешь -- а потом опять забудешь. Некогда! -- сказал Фома и усмехнулся. -- Да и что думать? Видишь, как живут люди... ну, стало быть, надо им подражать. -- Ах, не делайте этого! Пожалейте себя... Вы такой... славный!.. Есть в вас что-то особенное, -- что? Не знаю! Но это чувствуется... И мне кажется, вам будет ужасно трудно жить... Я уверена, что вы не пойдете обычным путем людей вашего круга... |
