|
к Фоме, а потом к Фоме, а потом он чувствовал себя польщенным откровенностью молодого богача. Откровенность эта смяла его своей темной силой, он растерялся под ее напором, и хотя у него, несмотря на молодость, уже были готовые слова на все случаи жизни, -- он не скоро нашел их. -- Э, батенька! -- заговорил он, ласково взяв Фому под руку. -- Так -- нельзя! Только что вступили вы в жизнь и -- уж философствуете! Нет, так нельзя! Жизнь -- для жизни нам дана! Значит -- живи и жить давай другим... Вот философия! А женщина эта -- ба! Да разве в ней весь свет уж так и сошелся клином? Я вас, если хотите, познакомлю с такой ядовитой штукой, что сразу от вашей философии не останется в душе у вас ни пылинки! О, за-амечательный бабец! И как она умеет пользоваться жизнью! Тоже, знаете, нечто эпическое. И красива, -- Фрина, могу сказать! И как она будет вам под пару! Ах, черт! Право же, это блестящая идея, -- я вас познакомлю! Надо клин клином вышибать... -- Мне совестно... -- угрюмо и тоскливо сказал |
