|
конца серому свету, конца серому свету, серой земле, серой тоске. И вдруг посреди этой беспросветной, серой планеты произошло оживление, послышался говор, смех, на перекрестке испуганно кхекнула машина. По широкой, осенью лишь размеченной улице, точнее, по проспекту Мира, по самой его середке, по белым пунктирам разметки неспешно следовала пегая лошадь с хомутом на шее, изредка охлестываясь мокрым, форсисто постриженным хвостом. Лошадь знала правила движения и цокала подковами, как модница импортными сапожками, по самой что ни на есть нейтральной полосе. И сама лошадь, и сбруя на ней были прибраны, ухожены, животное совершенно не обращало ни на кого и ни на что внимания, неспешно топая но своим делам. Народ единодушно провожал лошадь глазами, светлел лицами, улыбался, сыпал вослед коняге реплики: "Наладила от скупого хозяина!", "Сама пошла сдаваться на колбасу", "Н-не, в вытрезвитель -- там теплей, нежели в конюшне", "Ничего подобного! Идет докладывать супружнице |
