|
-- медленно выговорил -- медленно выговорил Тарас, не спуская с Фомы пренебрежительного взгляда. -- Пускай нехорошо! -- махнув рукой, сказал Фома.-- Али я виноват в том, что правду только подслушать можно? -- Уйди, Фома! Пожалуйста! -- просила Любовь, прижимаясь к брату. -- Вы, может быть, имеете что-нибудь сказать мне? -- спокойно спросил Тарас. -- Я? -- воскликнул Фома. -- Что я могу сказать? Ничего не могу!.. Это вы вот -- вы все можете... -- Значит, вам со мной не о чем разговаривать? -- снова спросил Тарас, -- Нет! -- Это мне приятно... Он повернулся боком к Фоме и спросил у Любови: -- Как ты думаешь -- скоро вернется отец? Фома посмотрел на него и, чувствуя что-то похожее на уважение к этому человеку, осторожно пошел вон из дома. Ему не хотелось идти к себе, в огромный пустой дом, где каждый шаг его будил звучное эхо, и он пошел по улице, окутанной тоскливо-серыми сумерками поздней осени. Ему думалось о Тарасе Маякине. "Твердый... В отца, только не так суетлив... Чай, |
