|
на крестника и умолк. на крестника и умолк. Лицо Фомы вытянулось, побледнело, и было много тяжелого и горького изумления в его полуоткрытых губах и в тоскующем взгляде... Справа и слева от дороги лежало поле, покрытое клочьями зимних одежд. По черным проталинам хлопотливо прыгали грачи. Под полозьями всхлипывала вода, грязный снег вылетал из-под ног лошадей... -- Ну и глуп же человек в своей юности! -- негромко воскликнул Маякин. -- Стоит перед ним пень дерева, а он видит -- морда зверева... о-хо-хо! -- Говорите прямыми словами, -- угрюмо сказал Фома. -- Чего тут говорить? Дело ясное: девки -- сливки, бабы -- молоко; бабы -- близко, девки -- далеко... стало быть, иди к Соньке, ежели без этого не можешь, -- и говори ей прямо -- так, мол, и так... Дурашка! Чего ж ты дуешься? Чего пыжишься? -- Не понимаете вы... -- тихо сказал Фома. -- Чего я не понимаю? Я все понимаю! -- Сердце, -- сердце есть у человека!.. -- тихо сказал юноша. Маякин прищурил глаза и ответил: -- Ума, значит, нет... |
