|
Не надо! -- тихо Не надо! -- тихо заговорил Фома. -- Все равно... И речь его снова приняла характер бреда. -- Я пропал... знаю! Только -- не от вашей силы... а от своей слабости... да! Вы тоже черви перед богом... И -- погодите! Задохнетесь... Я пропал -- от слепоты... Я увидал много и ослеп... Как сова... Мальчишкой, помню... гонял я сову в овраге... она полетит и треснется обо что-нибудь... Солнце ослепило ее... Избилась вся и -- пропала... А отец тогда сказал мне: "Вот так и человек: иной мечется, мечется, изобьется, измучается и бросится куда попало... лишь бы отдохнуть!.." Эй! развяжите мне руки... Лицо его побледнело, глаза закрылись, плечи задрожали. Оборванный и измятый, он закачался на стуле, ударяясь грудью о край стола, и стал что-то шептать. Купечество многозначительно переглядывалось. Иные, толкая друг друга под бока, молча кивали головами на Фому. Лицо Якова Маякина было неподвижно и темно, точно высеченное из камня. -- Может, развязать? -- шептал Бобров. -- |
