|
одинокому, отравленному одинокому, отравленному жизнью человеку... Голос Ежова дрогнул, зазвенел, и голова затряслась. Фома почувствовал, как что-то теплое капнуло ему на руку, и взглянул в сморщенное лицо Ежова, который продолжал речь, вздрагивая всем телом: -- Я -- не один... нас много таких, загнанных судьбой, разбитых и больных людей... Мы -- несчастнее вас, потому что слабее и телом и духом, но мы сильнее вас, ибо вооружены знанием... которое нам некуда приложить... Мы все с радостью готовы придти к вам и отдать вам себя, помочь вам жить... больше нам нечего делать! Без вас мы -- без почвы, вы без нас -- без света! Товарищи! Мы судьбой самою созданы для того, чтоб дополнять друг друга! "Чего это он у них просит?" -- думал Фома, с недоумением слушая речь Ежова. И, оглядывая лица наборщиков, он видел, что они смотрят на оратора тоже вопросительно, недоумевающе, скучно. -- Будущее -- ваше, друзья мои! -- говорил Ежов нетвердо и грустно покачивал головой, точно сожалея о будущем и |
