|
Он был так трогательно Он был так трогательно жалок и не похож сам на себя, что Фома остановился, прижал его к себе с нежностью сильного и тревожно крикнул: -- Не плачьте, папаша... Голубчик! Не плачьте... -- То-то вот! -- слабо проговорил Маякин и, тяжело вдохнув, вдруг снова превратился в твердого и умного старика. -- Тебе распускать нюни нельзя... -- таинственно заговорил он, садясь в коляску рядом с крестником. -- Ты теперь -- полководец на войне и должен своими солдатиками командовать храбро. А солдатики твои -- рубли, и у тебя их бо-ольшая армия... Воюй, знай! Фома, удивленный быстротой его превращения, слушал его слова, и почему-то они напомнили ему об ударах тех комьев земли, которыми люди бросали в могилу Игната, на гроб его. -- Говорил ли тебе отец-то, что я старик умный и что надо слушать меня?.. -- Говорил. -- Ты и слушай!.. Ежели мой ум присовокупить к твоей молодой силе -- хорошую победу можно одержать... Отец твой был крупный человек... да недалеко вперед смотрел и не умел |
