|
-- отец-то не знает, -- отец-то не знает, что ты прибыл... дома ли еще? Он был дома: в открытые окна из комнат на улицу несся его громкий, немного сиплый хохот. Шум пролетки, подъехавшей к дому, заставил Игната выглянуть в окно, и при виде сына он радостно крикнул: -- А-а! Явился... Через минуту он, прижав Фому одной рукой ко груди, ладонью другой уперся ему в лоб, отгибая голову сына назад, смотрел в лицо ему сияющими глазами и довольно говорил: -- Загорел... поздоровел... молодец! Барыня! Хорош у меня сын? -- Недурен, -- раздался ласковый, серебристый голос. Фома взглянул из-за плеча отца и увидал: в переднем углу комнаты, облокотясь на стол, сидела маленькая женщина с пышными белокурыми волосами; на бледном лице ее резко выделялись темные глаза, тонкие брови и пухлые, красные губы. Сзади кресла стоял большой филодендрон -- крупные, узорчатые листья висели в воздухе над ее золотистой головкой. -- Доброго здоровья, Софья Павловна, -- умильно говорил Маякин, подходя к ней с протянутой |
