|
по стакашку... была по стакашку... была бы милость, -- правильная! А хлеб не нам -- он земству... -- Эх! Они не понимают! -- смущенно воскликнул приемщик. -- Вот я пойду объясню им... Он исчез. Но Фому не интересовало отношение мужиков к его подарку: он видел, что черные глаза румяной женщины смотрят на него так странно и приятно. Они благодарили его, лаская, звали к себе, и, кроме их, он ничего не видал. Эта женщина была одета по-городскому -- в башмаки, в ситцевую кофту, и ее черные волосы были повязаны каким-то особенным платочком. Высокая и гибкая, она, сидя на куче дров, чинила мешки, проворно двигая руками, голыми до локтей, и все улыбалась Фоме. -- Фома Игнатьич! -- слышал он укоризненный голос Ефима. -- Больно уж ты форснул широко... ну, хоть бы пудов полсотни! А то -- на-ко! Так что -- смотри, как бы нам с тобой не попало по горбам за это... -- Отстань! -- кратко сказал Фома. -- Мне что? Я молчу... Но как ты еще молод, а мне сказано "следи!" -- то за недосмотр мне и |
