|
рыжие пеньки еще рыжие пеньки еще двух обкрошенных, словно выболевших, стариковских зубьев. "Ох уж эта обезмужичевшая деревня! Все в ней не живет, а доживает..." -- Запорю, пала!.. -- Венька пошел на Сошнина, держа вилы наперевес, словно пехотинец с винтовкой в бою. -- Брось вилы, мерзавец! -- Сошнин двинулся навстречу Веньке Фомину, чем весьма его озадачил. -- Не подходи, пала, запорю! Не подходи! -- заполошно визжал Венька Фомин, пятясь к задним полуоткрытым воротам телятника, чтоб, бросив вилы, ушмыгнуть в притвор, скрыться в родных полях и перелесках. Сошнин отсек злодею путь к отступлению, прижимая его в угол. Венька Фомин был телом и лицом испитой, в ранних глубоких морщинах, подглазья -- что голые мышата с лапками, пена хинным порошком насохла в углах растрескавшихся губ. Больной, в общем-то, уже пропащий и жалкий человек. Но пакостный, зло пакостный, и от него ждать чего угодно. -- Брось вилы! -- рявкнул Сошнин и подпрыгнул к Веньке Фомину, держа руку наперехват. |
