|
-- с горечью вскричал -- с горечью вскричал Маякин, указывая рукой на крестника. -- Видите? Раздался глухой протестующий ропот. -- Ну, да все равно! -- со вздохом продолжал Фома. -- Все равно! Ничего... никакого толку не вышло!.. И он снова согнулся над столом. -- Чего ты хотел? -- спросил крестный сурово. -- Чего? -- Фома поднял голову, посмотрел на купцов и усмехнулся. -- Хотел уж... -- Пьяница! Мерзец! -- Я -- не пьян! -- угрюмо возразил Фома. -- Я всего выпил две рюмки... Я совсем трезвый был... -- Стало быть, -- сказал Бобров, -- твоя правда, Яков Тарасович: не в уме он... -- Я? -- воскликнул Фома. Но на него не обратили внимания. Резников, Зубов и Бобров наклонились к Маякину и тихо начали о чем-то говорить. "Опека..." -- уловил Фома одно слово... -- Я в уме! -- сказал он, откидываясь на спинку стула и глядя на купцов мутными глазами. -- Я понимаю, чего хотел. Хотел сказать правду... Хотел обличить вас... Его вновь охватило волнение, и он вдруг дернул руки, пытаясь |
