|
торопливо, тяжелыми торопливо, тяжелыми шагами, -- доски сходен звучно и сердито хлюпают о воду... Фома слышит смех и пониженный голос у двери рубки... "Не надо!" -- хотел крикнуть Фома. Он уже встал -- но дверь в рубку отворилась, фигура высокой женщины встала на пороге и, бесшумно притворив за собою дверь, негромко проговорила: -- Батюшки, темно как! Есть тут живой-то кто-нибудь? -- Есть... -- тихо ответил Фома. -- Ну так, -- здравствуйте!.. И женщина осторожно подвинулась вперед. -- Вот я... зажгу огонь!.. -- прерывающимся голосом пообещал Фома и, опустившись на диван, снова прижался в угол. -- Да ничего и так... присмотришься, так и в темноте видно... -- Садитесь, -- сказал Фома. -- Сядем... Она села на диван в двух шагах от него. Фома видел блеск ее глаз, улыбку ее губ. Ему показалось, что она улыбается не так, как давеча улыбалась, а иначе -- жалобно, невесело. Эта улыбка ободрила его, ему стало легче дышать при виде этих глаз, которые, встретившись с его глазами, |
