|
у него глубоко сидел... у него глубоко сидел... Н-да, сделал он промашку... Денег этих весьма и очень жаль... -- Денег мне не жаль... -- Ты бы попробовал нажить хоть десятую долю из них да тогда и говорил... -- Я могу войти? -- раздался за дверью голос Любы. -- Можешь... -- ответил отец. -- Вы сейчас закусывать станете? -- спросила она, входя. -- Давай... Она подошла к буфету и загремела посудой. Яков Тарасович посмотрел на нее, пожевал губами и вдруг, хлопнув Фому ладонью по колену, сказал ему: -- Так-то, крестник! Вникай... Фома ответил ему улыбкой и подумал про себя: "А умен... умнее отца-то..." И тотчас же сам себе, но как бы другим голосом ответил: "Умнее, но -- хуже..." V. Двойственное отношение к Маякину все укреплялось у Фомы: слушая его речи внимательно и с жадным любопытством, он чувствовал, что каждая встреча с крестным увеличивает в нем неприязненное чувство к старику. Иногда крестный возбуждал у крестника чувство, близкое к страху, порой |
