|
вдруг потупились. вдруг потупились. Но он не знал, о чем говорить с этой женщиной, и они оба молчали, молчанием тяжелым и неловким... Заговорила она: -- Скучно, поди-ка, одному-то вам? -- Да-а, -- ответил Фома... -- А нравятся ли наши-то места? -- вполголоса спрашивала женщина. -- Хорошо! Лесу много... Снова замолчали... -- Река-то, пожалуй, красивее Волги, -- с усилием выговорил Фома. -- Была я на Волге. В Симбирском... -- Симбирск... -- как эхо повторил Фома, чувствуя, что он снова не в состоянии сказать ни слова. Но она, должно быть, поняв, с кем имеет дело, -- вдруг бойким шепотом спросила его: -- Что же ты, хозяин, не угощаешь меня? -- Вот! -- встрепенулся Фома. -- В самом деле... экий я! Нуте-ка, пожалуйте! Он возился в сумраке, толкал стол, брал в руки то одну, то другую бутылку и снова ставил их на место, смеясь виновато и смущенно. А она вплоть подошла к нему и стояла рядом с ним, с улыбкой глядя в лицо ему и на его дрожащие руки. -- Стыдишься? -- вдруг прошептала |
