|
взглянула на него взглянула на него и, секунду подумав, решительно сказала: -- Просто -- рано... Я лгать не буду, прямо говорю -- люблю за деньги, за подарки... Можно и так любить... да. Ты подожди, -- я присмотрюсь к тебе и, может, полюблю бесплатно... А пока -- не обессудь... мне, по моей жизни, много денег надо... Фома слушал ее, улыбался и вздрагивал от близости ее тела. В уши ему лез какой-то надтреснутый и скучный голос Званцева: -- Я не могу понять красот этой прославленной русской песни... Что в ней? Волчий вой, голодное что-то, дикое... Э... это собачьи немощи... Нет веселья, нет шика... Вы послушайте, что и как поет француз! Или -- итальянец... -- Позвольте, Иван Николаевич... -- возмущенно кричал Ухтищев. -- Я должен с этим согласиться -- русская песня однообразна и тускла... -- прихлебывая вино, говорил человек с бакенбардами. Заходило солнце. Опускаясь где-то далеко, в луговой стороне, оно бросило на темную, холодную воду розоватые и золотые пятна. Фома смотрел на игру |
