|
та-ам! Склеп им та-ам! Склеп им так те-есен! Я в саваны рифм их оде-ел... И много над ними я песен Печальных и грустных про-опе-ел! -- О, господи! -- с отчаянием вздохнул Фома. Издали к ним плыла сквозь тьму и тишину громкая хоровая песня. Кто-то присвистывал в такт припева, и этот острый, режущий ухо свист обгонял волну сильных голосов. Фома смотрел туда и видел высокую и черную стену леса, яркое, играющее на ней огненное пятно костра и туманные фигуры вокруг него. Стена леса была -- как грудь, а костер -- словно кровавая рана в ней. Охваченные густою тьмой со всех сторон, люди на фоне леса казались маленькими, как дети, они как бы тоже горели, облитые пламенем костра, взмахивали руками и пели свою песню громко, сильно. А Ежов, стоя рядом с Фомой, вновь закричал рыдающим голосом: Про-опел -- и теперь не нарушу Я больше их мертвого сна... Господь! упокой мо-ою ду-ушу! Она-а безнаде-ежно-о больна-а!.. Господь... упокой мо-ою душу... Фома вздрогнул при звуках мрачного воя, |
