|
в ее колени. в ее колени. -- Сиротинка моя болезная! -- говорила она бархатным, дрожащим от полноты звука голосом и тихо гладила его рукой по лицу. -- Ишь прильнул как... дитятко мое милое! Было что-то особенно сладкое в ее ласке, что-то совершенно новое для Фомы, и он смотрел в глаза старухе с любопытством и ожиданием на лице. Эта старуха ввела его в новый, дотоле неизвестный ему мир. В первый же день, уложив его в кровать, она села рядом с нею и, наклонясь над ребенком, спросила его: -- Рассказать ли тебе сказочку? С той поры Фома всегда засыпал под бархатные звуки голоса старухи, рисовавшего пред ним волшебную жизнь. Жално питалась душа его красотой народного творчества. Неииякаемы были сокровища памяти и фантазии у этой старухи; она часто, сквозь дрему, казалась мальчику то похожей на бабу-ягу сказки, -- добрую и милую бабу-ягу, -- то на красавицу Василису Премудрую. Широко раскрыв глаза, удерживая дыхание, мальчик смотрел в ночной сумрак, наполнявший комнату, видел, как тихо |
