|
вспомнился беглый вспомнился беглый каторжник, убитый и сожженный Щуровым, он снова верил, что это так и было. И женщин -- жен и любовниц -- этот старик, наверное, вогнал в гроб тяжелыми ласками своими, раздавил их своей костистой грудью, выпил сок жизни из них этими толстыми губами, и теперь еще красными, точно на них не обсохла кровь женщин, умиравших в объятиях его длинных, жилистых рук. И вот теперь он, ожидая смерти, которая уже близко от него, считает грехи свои, судит людей и говорит: "Кто, кроме бога, судья мне?" "Боится он или нет?" -- спросил себя Фома и задумался, исподлобья рассматривая старика. -- Да, парень! Думай... -- покачивая головой, говорил Щуров. -- Думай, как жить тебе... О-о-хо-хо! как я давно живу! Деревья выросли и срублены, и дома уже построили из них... обветшали даже дома... а я все это видел и -- все живу! Как вспомню порой жизнь свою, то подумаю: "Неужто один человек столько сделать мог? Неужто я все это изжил?.." -- Старик сурово |
